ДВЕ ДЕВУШКИ И ОДНА ЧАШКА

Я ведь рассказывал, что будучи ребёнком был ещё вдобавок и долбаёбом? Не ручаюсь за то, что я не еблан сейчас, но с перспективы лет теперь понимаю, что мои родители знатно истрепали нервы, наблюдая за выходками своего ненормального сына. Одну из таких я сейчас и поведаю.

Во времена моего юношества по интернетам гуляло видео под названием «2girls1cup», что буквально можно было перевести как «Две девушки и одна чашка». В сегодняшних терминах, это видео было классическим «шок-контентом». Если вкратце, то оно начиналось как обычная эротика, ровно до того момента, как одна из девушек не начинала срать в стакан, а вторая потом есть нарочито аккуратный и мягкий кусок говна.

Я уже тогда был специалистом по фекалиям и сразу раскусил прикол: они ели не дерьмо, а какой-то шоколадный мусс, который предварительно заправили в свои отклизменные жопы.

Меня это зрелище отнюдь не шокировало, но вот остальных, кто лицезрел его вместе со мной — приводило в исступление. Мои выходки всегда должны были содержать вот этот элемент шока и удивления, поэтому я быстро взял себе эту идею на вооружение.

Я долго не думал о плане, как впрочем и всегда. Родители как обычно куда-то уехали на выходных, оставив меня дома одного. До их возвращения у меня было пара часов в запасе. Первые полтора часа я продумывал детали своего плана, а последние полчаса претворял его в жизнь.

Собственно, план был нехитрый. Сначала я очистил варёное яйцо и запихнул его себе в упругое очко. К моему удивлению, оно прошло легко. То, что его нужно было для начала согреть до меня дошло слишком поздно: в момент, когда свернувшийся куриный белок скрылся в темноте моей канализации. Протискивать холодное склизское и скользкое яичко в нежную безволосую клоаку вообще было не очень приятным занятием. Это если оценивать физическую составляющую. Моральное удовлетворение покрывало все неудобства.

Затем я взял солёный огурец. Его шершавая поверхность лишь оставляла микроразрывы на слизистой, а соль, выделяемая возбуждённым овощем, тут же заполняла эти ранки, доставляя лишь страдания. Потыкав в анус маринованным кукумбером, я положил его обратно в банку с этикеткой «Дядя Ваня». Всё-таки это было слишком неприятно.

Так, что дальше? Содержимое холодильника было не шибко разнообразным. Например, сгущёнку не хотелось вот так изводить, уж слишком я её любил, как и варенье. Соусы скорее всего причинят те же неудобства, что и огурец. Что ж, борщ, настало твоё время.

Но как загрузить жидкий борщ в жопу? Нужен какой-то транспорт. Порыскав по дому, я нашёл на кухне кулинарный шприц. Я видел, как мама орудует им, делая мне пирожные, поэтому сразу смекнул, что он может быть мне полезен.

Мелкий пакостник уже был учёным, поэтому для начала налил пару половников в пиалу и немного разогрел в микроволновке. Ложка благоухающего супа отправились в противоположное от целевого отверстие желудочно-кишечного тракта, таким манящим был аромат. М-м-м… вкусно!

Работая ложкой, я перелил суп в шприц, выбрал конусную насадку и вставил её себе в очко, потревожив покоящееся там яйцо. Надавил. Кишки стали приятно надуваться. Я надавил ещё сильнее и пузыри воздуха с приглушённым клокотанием просочились через кожаную дамбу. Я вынул шприц. Анус издал забавный шлепок сомкнувшимся сфинктером.

Держать такой объём уже не было сил, поэтому пузырь воздуха таки прорвал своё заграждение и вышел оглушительным пердежом, окропляя красными ошмётками капусты обои на кухне. К счастью, они были моющимися, и я быстренько очистил место преступления.

Но пердёж принёс и благо: теперь оставалось ещё немного места для добавки, которое по праву должен был занять холодец — царь холодильника.

Кулинарный шприц использовать больше нельзя. Количество рукавов для него было конечно, и я не мог позволить себе использовать ещё один, ведь прошлый с борщом порвался. Избавиться от этого уже было проблемой, а уж от нового подавно, да и мама заметит пропажу. Нельзя оставлять улик.

Ничего лучше не придумав, я открутил шланг от душа, предварительно прогнав по нему воду. Он был довольно короткий. Свесив жопу над ванной, я вставил один конец в анус, а второй начал наполнять предварительно разогретым холодцом, хватая и сминая его рукой.

Это было сложнее, чем казалось: холодец никак не хотел залазить. Чтобы упростить себе жизнь, я клал студень в рот, чуть пережёвывал и затем вдувал в шланг. Физику в школе я ещё не изучал, поэтому не знал, что пока холодец дойдёт до конца, жопа наполнится всем тем воздухом, который был в шланге, поэтому пока что вынул трубу, выпуская немного борща на волю со смешным звуком.

Наполнив шланг наполовину желеобразной закуской с мясом, я перевернул его и вставил обратно в задницу заполненным концом. Это отнюдь не доставляло мне удовольствия. Даже смазанный густыми зелёными соплями конец шланга с острыми гранями тяжело и больно протискивался в неподготовленное очко.

Самотёком идти студень, конечно, не хотел, поэтому я со всей дури дунул в свободный конец трубки. Скользкая пробка с силой покинула шланг, продолжая путь по упругим кишкам. Вслед за холодцом прицепом пошёл и воздух.

История с борщом повторилась. Моя жопа не выдержала объёма и воздух снова с треском стенок сфинктера покинул мой тёплый погреб, захватывая с собой кусочки холодца. Когда залп закончился, я обернулся, чтобы посмотреть на картину и увидел, что ванна стала пятнистой словно гепард или далматин. Светлые и тёмные крупинки с волокнами свинины медленно стекали по гладкой поверхности белой ванны.

Я промыл шланг, вернул его на место и сполоснул ванную. Ошмётки еды забили слив. Это было полнейшее палево. Я не нашёл вантуза, поэтому решил сымитировать его. Обхватив губами слив я дунул в него, что есть мочи, а затем втянул. Из трубы прямо в рот мне залилось всё то противное дерьмо, что годами обитало в трубах. Меня, естественно, вырвало прямо туда. Тягучие толстые нити свисали с моего рта, но я был счастлив: слив работал. Как только я слил грязную воду, всё помыл и умылся сам, родители вернулись домой. Я успел.

Мне пришлось подождать, пока они разложат свои покупки и накроют стол на обед. Эврика! Идеальный момент для прикола. Мама налила нам всем борща. Содержимое кишок знатно бурлило и перемешивалось внутри меня, было некомфортно.

И вот настал момент. Я не притронулся к благоухающей похлёбке в тарелке, сидя напротив отца с мамой, а встал из-за стола, чтобы взять пустую и затем поставить её рядом с полной.

Тупой школьник уже едва сдерживал смех, но всё же старался держать каменное ебло, чтобы родители не спалили прикол и не остановили меня раньше времени.

Я взобрался на стул, повернулся спиной к столу, после чего повернулся спиной к тарелке, стянул домашние шорты с трусами и отклячил жопу над пустой тарелкой. Раздвинув булки руками, я поднатужился, но внутренности как-то то ли засохли, то ли встали поперёк и не хотели выходить.

Мой анус вытянулся в напряжении и скорее всего посинел от напруги. Через пару секунд нечеловеческих усилий раздался оглушительный звук пердежа и шлепки, означающие, что тарелка начала наполнятся. Мне казалось, что больше из меня не вылезет, поэтому быстро повернулся и с тем же каменным ебальником, но ещё сильнее сдерживаясь, взял ложку и принялся есть то, что оказалось в тарелке. Стоит сказать, что смердела эта смесь так, что я чуть не блеванул и, как оказалось потом, перед всем этим стоило ещё сделать клизму. А так, без предварительной подготовки, я, получается, ел пережёванную еду, смешанную с собственным поносом.

Я думал, что всё, что касается кишок, должно вонять, поэтому не придал этому значения. Красный бульон с раздавленной картошкой и разодранной капустой, и там же плавающие мелкие куски желе холодца. Всё это было приправлено рваными волокнами свинины и запахом тухлого пюре из опырашей.

Пока я давился по сути говном, я так вошёл в кураж, что только через минуту взглянул на родителей. Их лица были полностью покрыты дерьмом в крапинку, как и их тарелки. Обои за ними тоже были в говне. На них я увидел два знакомых силуэта, когда чуть отклонился. Лица моих предков отражали полнейший ахуй, в их борщах плавали какие-то тёмные бесформенные ошмётки. Отец так и застыл с ложкой, поднесённой ко рту. Его обкусанные губы тоже были покрыты поносом.

Я замер, пытаясь понять, что происходит. В этот момент к сфинктеру подошёл второй залп, и, прямо так стоя, я сильно и жидко обосрался остатками еды вперемешку с молодым поносом прямо на пол. И как вишенка на торт, из очка выпало почти не повреждённое куриное яйцо, плюхнувшись в лужу кровавого поноса. Чтобы уж добить родителей, я поднял эту варёную куриную яйцеклетку и откусил половину, приговаривая «м-м-м, тёпленькое…».

Без трусов я так и убежал в душ, чавкая яичком и ожидая реакции предков. Когда я вышел, меня ожидала дюжина подзатыльников, дикий ор, куча причитаний матери и длинная лекция о правилах поведения. Вроде бы и слова были правильные, и злились они по делу, но я никак не мог сосредоточится, видя пятнистую кожу родителей с засохшими пятнами собственного поноса. Всё это время я слышал только свой громкий пердёж, эхом разносившийся по полу пустому помещению и ржал, получая ещё больше подзатыльников.