ГОВНОГАДАТЕЛЬ

Однажды Коля попробовал на вкус дерьмо. Эта мысль пришла к нему спонтанно, когда он со злости повернулся, чтобы увидеть бревно, которое только что чуть не разорвало ему очко, но помутнение в мозгу заставило увидеть что-то похожее на пищу, вроде мокрого люля-кебаба или расплющенного эскимо.

«Но люди ведь не едят собственное говно, так же? А почему?» — эти мысли не давали Коле покоя и, усомнившись в божьем замысле, он протянул палец, чтобы погладить шершавый катях, но встретил лишь мягкое смердящее пюре, в котором его отросток утонул. Вытащив его, Коля внимательно рассмотрел неоднородно размазанную массу с твёрдыми вкрапинками и понюхал. Запаха он не почувствовал, что было удивительно. Точнее он не почувствовал вони, но запах чем-то напомнил ему аромат кошачьих консервов. А такие консервы он иногда ел. Решившись, он облизал палец с причмокиванием и узнал вкус бакинских помидоров, из которых была сделана томатная паста на пицце из местной дешёвой пиццерии. Он не очень любил помидоры, поэтому доедать говно не стал.

Коля вернулся в комнату и погрузился в пучину скудных раздумий о том, что же с ним происходит, ведь это был не первый раз, когда ему в голову приходили странные мысли. Он уже боролся с желанием выебать муравейник, подержать соседского бобика за хуй, попробовать на вкус кровавый свёрток в мусорке, убить бомжа. Страшные вещи пубертат творит с неокрепшим разумом, но обычно эти вспышки тонут артефактами странной генеративной способности мозга, не успевая сформироваться в мысли, поэтому и не стоят беспокойства. Но в этот раз Коле без раздумий поддался тяге… и получил удовольствие.

Позже он испытывал чувство вины за то, что сделал что-то запретное, что-то порицаемое. Однако, в один из дней он всё-таки не смог сдержаться. В тот день родители купили ему банку чипсов «Принглс», которые были большой редкостью в то время, и, сожрав всю упаковку в один присест, парень вскоре захотел ещё, но получить вторую банку в короткий срок было нереально. Он быстро вспомнил вкус помидоров в собственном кале и решил, что это единственный способ ощутить кукурузно-глутаматный аромат ещё раз.

Посрав на следующий день, Коля запустил свою клешню в ровный катях и с наслаждением поглотил кал, чавкая и размазывая его по лицу. Удовольствие, как и всегда, снова было недолгим, и в расстроенных чувствах парень снова заперся в своей комнате, позабыв смыть говно с рук и лица. Но, в его голову пришла гениальная идея, что следующий цикл дефекации в свою очередь должен снова подарить ему вкус уже сегодняшнего говна.

Так ещё восемь последующих раз Коля пожирал собственный кал, пока «Принглс» не остался там лишь в гомеопатических дозах. И в этот момент он понял, что аромат чипсов ему только мешал, и был скорее назойливой ноткой, выбивающейся из прекрасной гармонии, рождённой кишечными бактериями.

* * *

Через две недели Коля зашёл в туалет после деда, который по старости забыл смыть свой старческий понос, и смело окунул свой палец в пузырящееся месиво, которое резко защипало обгрызанную кутикулу. Это был первый раз, когда Коля вкусил чужих испражнений.

Вкус дедова поноса ясно дал понять Коле, что жить тому осталось буквально несколько дней. Другого определения как «мёртвый» этому вкусу он дать не мог. Смерть будто взяла парня за горло и дала вдохнуть свой собственный смердящий выдох. Коля ужаснулся, увидев за мгновение всю дедову жизнь, начиная от первой дрочки и заканчивая сегодняшним моментом.

Когда смерть наигралась и благородно отпустила парня, он смыл дедову эссенцию и побежал к нему в комнату.

— Дед! — обратился он к деду.

— А? Что?

— В семьдесят восьмом году ты в пьяной драке убил бомжа, об этом кто-нибудь знает?

— Что? — дед ошалело округлил глаза, — ты чего несёшь, пиздюк?

— Дед, а что ты совал себе в писю, когда тебе было четырнадцать?

— А?! — только и смог выкрикнуть дед.

— Дед, а научишь меня брить яйца? — нетерпеливо задавал вопросы Коля.

— Колян, ты чё ёбнулся? Пошёл нахуй отсюда! — заорал на него дед и громко затопал по полу, изображая прыть, которой давно уже не было.

Коле на тот момент было тринадцать лет, а деду — девяносто. Через четыре дня дед преставился, а Коля вдруг ощутил себя носителем дара.

* * *

Через пару лет, когда Коле стукнуло пятнадцать, ничего не произошло. Почему-то он считал этот возраст каким-то знаковым. Может потому, что его жирный сосед по подъезду, который был старше Коли на пять лет, как раз будучи этого возраста казался тогда парню таким взрослым и большим, особенно когда рассуждал о своих волосатых яйцах. Но реальность опять дала Коле понюхать залупу, оставляя того сидеть и терпеть терпкий аромат неумолимо бегущего времени, именно таким он ощущался Коле. «Да-а», — заключил парень, — «а ведь это всегда запах залупы, чем бы она ни пахла». Парень был мудр не по годам.

Выходя на улицу, он бесцельно шатался, пытаясь найти хоть что-то, на чем сможет зацепиться взгляд, но всё как будто было не тем, что стоило его внимания. Вкус дедова говна эхом отдавался на губах и в памяти, как последняя контрольная точка перед безжалостным пубертатом, вывернувшим наизнанку его крайнюю плоть и душу.

Коля решил пройти через пустырь и увидел свежее собачье говно. Ради интереса, он впустил в него руку и зачерпнул сколько мог. Он раскусил полутвёрдую оболочку, и понос, словно желток недоваренного куриного яйца или внутренности шоколадного фондана, растёкся по его лицу. Коля с наслаждением облизнулся, благодаря хозяина этого сенбернара за хороший корм и хорошее обращение со своим питомцем.

Подул лёгкий ветерок. Поедая говно, Коля посмотрел на перистые облака, поддетые лучами заходящего солнца, которые подчёркивали их объём, и почувствовал, что небо вот-вот упадёт ему на голову, и закрыл глаза, ожидая этого, но перед глазами плавал только белый шум бегущей по капиллярам крови. Он открыл глаза и заметил другой кусок говна, лежащий под деревом неподалёку. Будто следуя наваждению, Коля вмиг пересёк пустырь, взял подсохший кусок в руки и откусил это подобие заветрившегося «Сникерса».

Парень будто впал в транс, и жизнь неизвестного ему алкаша Илюхи вдруг пролетела перед его взором, что она даже на какое-то время потерял собственную идентичность. Жизнь Илюхи оказалась неинтересной, но сам факт такого просветления так впечатлил Колю, что он в ту ночь не спал, пытаясь отогнать от себя отвратительные воспоминания алкаша.

Не находя в себе спокойствия заснуть, Коля включил телевизор и бесцельно листал каналы, пытаясь найти что-то максимально тупое, безликое, но между тем цепляющее, что могло бы унести поток его мыслей за собой куда-то в трансцендентный унитаз. В череде мелькающего говна он вдруг увидел ебло Марата Башарова, весело декламирующего о наборе на новый сезон шоу «Битва Экстрасенсов».

Эврика! Как это он раньше не догадался! Разум Коли сразу переключился от тревоги к возвышенному нетерпению. Он сразу же понял, что с лёгкостью сможет победить этих шарлатанов и продемонстрировать истинный дар, пусть ему и придётся немного попотеть.

* * *

Коля явился на кастинг «Битвы Экстрасенсов». Ему пришлось отстоять многочасовую очередь для доступа непосредственно к прослушиванию, попутно терпя всякого рода сброд в очереди, пытающийся прямо здесь и сейчас внушить всем вокруг свою небывалую силу. Тут были и цыганки-гадалки, и потомственные маги, и ведуны, пропитывающие собственной мочой фитили свечей. Коля молча отстоял всю очередь, самодовольно улыбаясь, ожидая момента продемонстрировать собственный дар, который считал истинным.

Уже находясь в павильоне, Коля отлучился в туалет. В дверях он столкнулся с Маратом Башаровым, выходящим из кабинки. Он натянуто улыбнулся Коле и, не помыв руки, вышел. В туалете больше никого не было, если не считать убийственного запаха тухлятины, стоявшего колом и оседавшего мутной пеленой на холодной поверхности замызганного зеркала перед раковинами.

Коля направился в кабинку, из которой вышел Марат, и обнаружил там несмытые шматы поноса, размазанные по унитазу, и говняные следы ладоней на стенах, успевшие немного заветриться. Понос в унитазе был зеленовато-коричневым, и среди прочих вкраплений Коля заметил почти целую куриную кожу, будто ведущий передачи как питон просто проглотил целиковую птицу.

Превозмогая отсутствие кислорода и тяжёлый запах, оседающий в легких, Коля зачерпнул рукой немного пузырящееся месиво и опрокину полную ладонь в рот, измазавшись в башаровской эссенции и изгадив пол ещё сильнее.

Видения Коли были похожи одновременно и на героиновый трип, и на инсулиновую кому и будто ему постоянно лупили по яйцам лакированными туфлями. Голова шла кругом от ужасающих образов, посещавших его готовый умереть разум. Его одновременно словно контузило ядерным взрывом и разрывало внутренним давлением в полнейшем вакууме. Он продирался сквозь разноцветный, похожий на ебанутый калейдоскоп, тоннель, который представлял собой безумное месиво из мелькавших воспоминаний Башарова, пока, наконец, словно на упавшей в ссанину «Ви-Эйч-Эс» кассете, изображение неразборчиво побурлило, и, как ни в чем не бывало, возникло перед Колей:

Маленький Марат в деревне у бабушки трогает её овчарку за хуй. Собака, будто ничего не замечая, смотрит куда-то в сторону, а бабушка в очередной раз наблюдая в окно своего внука, качает головой с раздражением. Щелчок. Помехи. Юноша Марат поедает свою сперму после яростной дрочки, лёжа на печи в деревне, а оставшееся размазывает по губам своей спящей бабушки и по усам только что умершего деда. Щелчок. Повзрослевший Марат пытается поступить в актёрское училище и проваливает пробы. Марат пробирается в преподавательский туалет и… жрёт говно своего экзаменатора! Коля опешил и не мог поверить своим глазам, смотря на Марата Башарова, с чавканьем поедающего наполовину сформировавшийся кал и размазывая его по лицу. Почти сразу Марат упал в обморок и стал биться в припадке около десяти секунд, закатывая глаза, пуская пену изо рта и заблевав одежду.

Марат резко очнулся и прямо так, в говне и блевотине, побежал за своим преподавателем, пытаясь догнать его до приёмной комиссии. И он догнал. Он что-то быстро шепнул ему, чтобы тот не успел отпрянуть от обосранного. Преподаватель округлил глаза и так опешил, что чуть не упал. Тем вечером на доске вывесили список поступивших абитуриентов, и среди них значилось имя Марата Башарова.

Дальше скопом были воспоминания Марата в основном о том, как он добился успеха с помощью поедания говна и шантажа тех, чьё говно он ел, а также его страсти к публичной эякуляции.

Подскальзываясь на кусках говна и луже поноса, Коля побежал на поиски Марата Башарова. Коля совсем позабыл об огромной очереди кастинга, которая тянулась с улицы до обшарпанной двери, в проеме которой Коля заметил скрывшуюся фигуру ведущего.

Участники кастинга ругались на Колю не в силах выносить удушающий запах говна, но никто не решался прикоснуться к нему и вытолкнуть из очереди, даже видя как некоторые падают без чувств и проваливаются в глубокую кому, вдыхая аромат кишок Башарова. Охранники боялись подойти к нему ближе чем на два метра. Юный говношаман ощущал свою силу нутром. Люди шарахались от Коли и, наконец, решили пропустить его вперёд, в уверенности, что тому точно ничего не светит.

Коля ввалился в открытую дверь под крики толпы, сыпящей ему вслед проклятия. Дверь захлопнулась за спиной у Коли, резко отделяя его от шума толпы в воцарившейся тишине. На парня уставились четверо человек, в том числе и охуевший Марат Башаров.

— Что это за нахуй? — спросил ведущий, — зачем его пропустили? А ну, выведите его… — продолжил он, повышая голос, но осёкся, глядя на загадочную улыбку Коли и прогоняя навязчивую мысль.

Не произнося ни слова, Коля медленно подошёл к Марату и, не меняя своего ебанутого выражения лица, наклонился к нему так близко, что коснулся своей измазанной в поносе ебучкой щёки Башарова, оставляя на тронутом щетиной лице отчётливые быстро высыхающие черкаши.

Коля что-то тихо прошептал, а ведущий тем временем смотрел куда-то в пустоту, слушая каждое слово, отчётливо барабанящее ему по голове тихим резиновым, как хуй, молоточком.

Женщина за пятьдесят, сидевшая по левую руку от Башарова, не выдержала вони, исходящей от участника и наблевала себе на колени. Она с ужасом обнаружила сгустки крови в остатках горохового супа. Через две секунды она жидко обосралась. Коля показалось, что сама судьба теперь ведёт его, настолько всё хорошо и ко времени происходило.

Когда Коля закончил и отошёл на два шага, Башаров смотрел на него выпученными глазами, но через пару секунд взял себя в руки и нарочито уверенно откинулся в своём кресле.

— Представьтесь, — сказал он. Его голос немного дрожал.

— Николай.

— Николай? Какой Николай?

— А это неважно… Этого достаточно.

— Так, ну подождите, — растерялся один из членов комиссии, — нам нужно найти вас в документах…

— Я же сказал, — Коля вперил свой взгляд в Башарова, — этого достаточно.

— Да-да, — залепетал Башаров и кивнул тому члену комиссии, — всё в порядке.

Никто не решался спорить с властным Башаровым, поэтому состроив мину, член комиссии замолчал.

— Так… с чем вы к нам? — развёл руки Марат Башаров.

— Я — говногадатель, — заключил Коля и увидел, как забегали глаза Марата.

— Э-э-э, — протянул один из членов комиссии, — мне кажется… — начал было он.

— Показывайте, — вызывающе скомандовал Марат Башаров, будто ожидая поймать Колю на чём-то.

Коля хмыкнул и посмотрел на женщину в блевотине и говне. Он подошел к ней, наклонился и запустил свою руку куда-то ей под юбку, вытащив ладонь, покрытую жёлтым и густым, как глина, калом. Без промедлений и под всеобщий молчаливый ахуй, Коля облизал пальцы. Женщина чуть не упала в обморок от шока.

Колю хватил недолгий припадок, который показал ему всё нутро этой женщины, и он выпалил лишь одну фразу:

— Инцест.

Тайна, долго евшая её изнутри, и не дававшая покоя, наконец, вышла наружу. Это поняли все присутствующие, когда она в истерике выбежала из комнаты, сыпля проклятиями в адрес Коли.

— Убедительно, — заключил Марат Башаров, — мы вас берём.

— Но… господин Башаров, — обратился к нему член комиссии, — но как мы этого… говно… гадателя в эфир пустим? Это же не формат, как мы это продюсерам…

— Молчать! — вскрикнул Башаров, глядя в стол. Оставшиеся в комиссии резко стихли, — мы этого… говногадателя, берём, блядь! Точка! Я сказал! Можете идти, — кинул он взгляд на Колю, — с вами свяжуться.

* * *

Через пару недель раздался телефонный звонок, и Коле сообщили, что он должен явиться на съёмки первого эпизода «Битвы Экстрасенсов».

— А куда подъезжать-то?

— В деревню Залупки, сорок километров от Москвы.

— Разве не в Останкино? — с надеждой спросил Коля. В ответ он услышал только смех, — а Марат Башаров там будет?

— Конечно, он же ведущий, — уверил его голос в телефоне.

— Да, да, яйца брей, но лобок не трогай! — послышался в телефонной трубке крик Башарова.

— Спасибо, до свидания, — сказал Коля.

— Всего доброго, — ответили ему и положили трубку.

* * *

Это был мрачный день. Затянутое старыми серыми соплями небо не предвещало ничего хорошего Коле, который вдруг подумал, что если бы он представлялся как Николя, то люди точно бы подумали, что он пидор. Иногда его посещали такие странные мысли, но по сравнению с мыслями о поедании говна в этом не было так уже много странного.

Он сел на автобус до деревни Синие Залупки, а не просто «Залупки», как ему объяснили администраторы «Битвы Экстрасенсов». «Что за ебанутое название», — подумал Коля, — «как они вообще себя называют, залупчане?». Коля представил, как глава этой деревни выходит на каком-нибудь празднике и обращается к жиденькой толпе: «Дорогие Залупчане», и прыснул от смеха.

Автобус был полон людей, зачем-то едущих в том же направлении. Среди пассажиров Коля заметил несколько ебанутых, которые явно также ехали на испытание. Среди них был какой-то шаманский дед с вороном на плече. Дед был весь в обоссаных лохмотьях, его борода состояла сплошь из колтунов, но при этом он держал в руках новенький телефон и бодро написывал кому-то, скабрезно улыбаясь.

Также Коля заметил молодую женщину, разодетую во всё чёрное, держащей в руке полупрозрачный чёрный пластиковый пакет, набитый церковными свечами. На голове у неё было подобие причёски в стиле викторианской эпохи.

Кроме ебанутых публика в автобусе была обычной, и Коля бился об заклад, что никто даже и не подумал, что он тоже ехал на испытание, но эта загадочность как раз и придавала ему внутренних сил.

Добравшись до Синих Залупок, Коля сошёл с автобуса вместе со всеми пассажирами. Люди пошли кто куда, в разные стороны, и Коля немного растерялся. Он заметил в рассасывающейся толпе своих ебанутых, которые выделывали какие-то непонятные ритуалы.

— Вы чё это делаете? — спросил он их всех разом, когда подошёл.

— Пытаемся понять, куда нам идти, — ответил ему обоссаный дед, — мы думаем, это уже часть испытания. А ты кто, тоже на Битву?

— Э-э-э, да.

— Ну давай с нами, покажи на что способен.

— Я лучше поберегу силы, — замялся Коля.

— Ну смотри, — пренебрежительно ухмыльнулся дед и сладостно обоссался, видимо для ритуала.

Коля немного понаблюдал за ебанутыми, бьющимися в трансе, и повертел головой, глядя на унылую серую действительность Синих Залупок. Вдалеке он увидел подъезжающий подпёрдывающий «Пазик», медленно считающий колдобины на грунтовой дороге. «Пазик» остановился около приметной группы ебанутых.

— На Битву кто? — с акцентом спросил водитель

— Мы-мы, — наперебой заорали участники, резко выйдя из транса. По их лицам Коля понял, что они были уверены, что призвали водителя автобуса.

Группа загрузилась в автобус. Как только они тронулись у Коли закрутило живот, но ничего серьёзного — просто пердёж. Решив сохранять инкогнито, но при этом осуществить психологическую атаку на соперников, Коля испустил ужасающей вони агрессивного шептуна. Он знал, что от поедания многократно переваренного кала его пердежи становились невыносимо концентрированными.

Шептун распространялся стремительно, смешиваясь с запахом солярки в салоне. Людей прошибал холодный пот, когда зловонный дух достигал их обоняния. Кто-то падал в обморок, кто-то начинал чихать. Коля подумал, что его пердёж — это что-то вроде проявителя грешников. Чем более грешен человек, тем сильнее будет реакция, и ему было интересно, что же станет с водителем. Как только шептун достиг водителя тот резко вскрикнул и вскочил со своего места, будто ему в лицо брызнули перцовым баллончиком. Он приземлился в своё подпружиненное кресло и обблевал приборную панель. Ему было дурно, и в делирии он резко крутанул руль «Пазика», так что тот направился прямиком в кювет.

Чуда не произошло, и автобус въехал-таки в кювет и перевернулся на бок. Пассажиров немного потрясло, как глистов в банке, но никто, кроме водителя, не пострадал. Водитель с красной мордой выскочил в окно и проблевался ещё раз. Он выпрямился, но тут же залился глубоким кашлем, так что казалось, что он скоро отбросит коньки. Люди неспешно покинули перевернувшийся автобус, медленно отходя от шока. Водитель упал в обморок.

Через час за ними подъехал точно такой же старый и пердящий «Пазик» с похожим водителем, будто их прямо с завода выпускали в комплекте друг с другом и в таком виде.

В этот раз они благополучно добрались до полигона, где снималась Битва Экстрасенсов. Как только они высыпали из автобуса под бодрые «пошли нахуй» водителя, к ним тут же подбежал сам Марат Башаров.

— Где вас, нахуй, носить, блядь?! — заорал он, — съемки уже должны были начаться, какого хуя?!

— Командир, ты не кипятись, — заговорил низким голосом мужчина средних лет, — мы в аварию попали, автобус перевернулся…

— Что?! — воскликнул Башаров, — что случилось?

— Да-а… — замямлил мужчина.

— Кто-то напердел! — закончил за него обосанный дед, — да так, что мы чуть все не задохнулись. Я даже не уверен, что водитель остался жив!

— Кто, кто это сделал? — выпучил глаза ведущий.

— Да, а чёрт его знает, — пожал плечами дед, — явно кто-то из нас…

Башаров вперил свой взгляд в каждого, пытаясь расколоть преступника, но как только он встретил ухмыляющийся взгляд Коли, то сразу всё понял и резко прекратил разбирательство:

— Ладно, хуй с вами, пойдёмте уже! — и махнул рукой, приглашая остальных пойти за собой.

* * *

Башаров лично повёл всю группу на съёмочный полигон, под наспех построенный шатёр, где во всю кипела работа. Не дав участникам ни поесть, ни даже сходить в туалет, хотя попить воды всё же дали, их всех сразу отправили на съёмочную площадку, где уже всё было готово к съёмкам.

Башаров всё время оглядывался и поторапливал участников, и как только все попили, он встал в центре большой съёмочной площадки под шатром и под крик режиссёра «Мотор!», он быстро затараторил, глядя то в одну, то в другую камеру:

— Здравствуйте, дорогие телезрители! С вами в эфире «Битва Экстрасенсов» — долгожданное продолжение лучшей передачи на отечественном телевидении. И с вами её ведущий — Марат Башаров!

— Стоп! Снято! — скомандовал режиссёр.

Марат Башаров пулей вылетел с площадки. Коля последовал за ним. Башаров петлял по лабиринтам технических сооружений, когда в конце концов не зашёл в туалет. У Коли по спине побежали мурашки предвкушения: предвкушение очередного разоблачения и свежего говнеца.

Коля зашёл за угол и стал ждать, когда ведущий выйдет из туалета. Марат показался через двадцать минут, выпуская на улицу испарившийся понос, пригладил влажные волосы и, озираясь, ушёл обратно на съёмочную площадку,

Коля понимал, что у него в запасе не так много времени и забежал туда, откуда только что вышел Башаров. Он кинулся в единственную кабинку и не обнаружил там ничего, кроме свежего запаха хлорки. Унитаз сиял. Коля вышел из кабинки и увидел на зеркале нарисованный говном хуй.

«Просчитался, падла!» — подумал было Коля и провёл пальцем по засохшей оранжево-коричневой смеси, словно по мороженому с карамелью, и с не меньшим, чем от мороженого, удовольствием облизал палец, оставляя под ногтями засохшие корки. Коле стало дурно и перед ним возникли видения, как ему поначалу казалось ребёнка или карлика, но потом до него дошло, что это были воспоминания кота.

— Гандон, блядь! — выругался Коля, понимая, что с Башаровым ещё придется повоевать, и что противник он скорее всего серъёзный, тем более что этот долбаёб носит с собой говно какого-то кота, и явно не своего.

Коля вернулся обратно на площадку, где Башаров опять записывал какие-то подводки, шутил на камеру и строил добрую мину, но Коля знал истинное положение вещей: Башаров отмыл туалет с хлоркой после себя, чтобы не дать Коли на йоты своих фекалий.

Съёмки продлились до конца дня, но участники просто стояли массовкой, пока их представлял ведущий и отыгрывал свою роль. Один из участников обоссался прямо на съёмках, но так как стоял позади, этого не видно на записи, также как она не могла передать приторную вонь, которую ветер раскидал по всей площадке. Больше происшествий в тот день не было.

* * *

На следующий день было назначено первое испытание и, как это водится по традиции шоу, оно сводилось к тому, чтобы найти единственный автомобиль среди многих, в багажнике которого прятался человек.

Это был настоящий цирк уродов, никак по-другому Коля не мог это описать. Интересно было то, что участников оказалось куда больше, чем он обычно видел по телевизору. Это было связано с тем, что это шоу привлекает в основном ебанутых персонажей, но понять это изначально трудно, поэтому они привозят в три раза больше людей, чтобы в полевых условиях отсеять самых припизднутых и вообще не пускать их в эфир. Такой вот естественный отбор.

Те, что были с Колей в автобусе на пути к Синим Залупкам впоследствие оказались далеко не самыми пришлибленными. Например, один из участников призвал Сатану на помощь, и в качестве жертвы дьяволу отрезал себе яйца. Коля не мог понять, как этого шизоида с вырезанным на лбу перевёрнутым крестом вообще решили допустить. Второй заметный случай был не лучше: очень тучная женщина, на вид где-то под пятьдесят при всех высрала карлика, который начал трахать её, а она читала христианские молитвы. Делала она это дабы испытать экстаз и поймать «открывшимся разумом» информацию из космоса. Короче, полная белиберда и солянка из разного рода культов. После сего действия, карлик забрался обратно в неё, но куда именно Коля не понял. Испытание она, кстати, прошла, как и тот шизоид с перевёрнутым крестом на лбу.

Также очень много было сумасшедших, которые видимо до последнего сдерживали свои проблемы с головой до этого момента и изображали припадки разного рода и глубины, попутно окропляя своими испражнениями всё вокруг. Почему-то все эти псевдоэкстрасенсы повёрнуты на теме фекалий, как будто видят в них воплощение тёмных сил, у которых можно попросить помощи. От созерцания этих припизднутых можно сойти с ума, поэтому Коля иногда тайком покидал площадку просто чтобы не видеть этого безумия.

Пришла очередь Коли. Ступая по ошмёткам блевотины и каплям крови после одного из участников, у которого в жопе разорвалась стеклянная банка, Коля очутился в полной тишине в свете прожекторов. Он посмотрел на Марата Башарова, стоявшего позади камер.

— Мне нужно говно того человека, — попросил Коля, смотря прямо на Башарова. Коля имел ввиду говно того человека, которого ему нужно найти.

— А вот оно, — вдруг резко вышел к камерам Башаров с трёхлитровой банкой, которая оказалась в его руке, предусмотрительно спрятанной за спиной. Сквозь стенки банки виднелся чудовищного размера катях, который был сопоставим с младенцем.

Коля насторожился такой прыти и ехидной ухмылочке Башарова. Он явно был готов. Это насторожило Колю, но не настолько, чтобы прекратить испытание. В конце концов, пока что у Башарова никаких козырей не было.

Коля взял увесистую банку из рук ведущего, от которого едва заметно пахло хлоркой. Стоя в свете софитов, Коля открыл банку, поставил её у своих ног и отломил кусок остывшего катяха. Молча, он отправил его в рот и медленно стал разжёвывать, вытирая рукавом губы. Он еле сдерживался от того, чтобы как свинья не накинуться на оставшееся, настолько вкусно ему было.

Коля забился в припадке и упал на землю. Из его рта пошла белая пена.

— Стоять! Не мешать! — закричал Башаров и выставил руки, останавливая съёмочную группу, которая ринулась к Коле, — всё под контролем, — уверял он.

Тем временем Коля понёсся куда-то по коридорам воспоминаний владельца говна. Всё было будто в обратной перемотке, и Коля увидел как этот худощавий и рослый человек вкарабкивается в багажник старых зелёных жигулей с цифрами «235» на госномере. Вспышка. Этот человек сидит на пластиковом детском горшке посреди гримёрки Башарова и кричит от боли. Марат Башаров удивляется гигантскому куску говна и затем голыми руками перекладывает и заталкивая фекалии в банку, смачно облизывая пальцы как будто на них была «Нутелла». Вспышка. Этот худощавый смотрит на… Колю? Этот мужчина стоит рядом с Башаровым, они оба смотрят на Колю и что-то обсуждают. Вспышка. Какой-то неосвещённый и сырой подвал. Этот мужчина вместе с Башаровым бегают по кругу. Они голые. Они срут на пол и обмазываются говном.

Коля очнулся. Он сразу понял, что он не просто знает того человека, а что они явно в каком-то сговоре, и Коле нужно быть осторожным с Башаровым.

Коля огляделся, несколько камер глядели на него мигая лампочками, и большая подсвеченная лампа «Эфир» горела красным светом. Люди за кадром молча смотрели на него, но видно было, что они были не особо впечатлены, особенно вспоминая, что на этой площадке происходило совсем недавно.

Говногадатель встал и, отряхиваясь от блевотины, загадочно посмотрел в камеру, отыгрывая свою роль.

— Мне открылась Истина, — громогласно заявил он, удивляясь своей артистичности. Его строгий взгляд исподлобья должен был проникать в самую душу.

Выждав интригующую паузу, Коля пошёл по рядам машин в поисках автомобиля с номером «235». Она была последней в самом дальнем ряду, будто нарочно, ведь люди склонны выбирать что-то из середины, но Коля знал правду.

— Здесь, — Коля сделал серьёзное лицо и полусогнутым указательным пальцем указал на машину, — дух говна показал мне Истину.

— Вы уверены, Николай? — спросил у него ведущий, как бы поддерживая интригу, хотя они оба знали, что он прав.

— Абсолютно. Открывайте, — скомандовал Коля.

Марат Башаров медленно подошёл к машине и открыл багажник. Башаров украдкой поглядывал на Колю, то ли от ехидства, то ли от страха, тот пока ещё не разобрал. Багажник открылся, скрипнув петлями, и там, согнутый в три погибели, лежал тот самый худощавый человек, которого Коля наблюдал в своём видении.

Мужчина попытался вылезти из багажника, но у него получилось только выпасть из него на бетонный пол.

— Ноги затекли, — пожаловался он.

Башаров грубо подхватил его и поднял на ноги, но всё равно держал, потому что мужчина пока не мог ровно стоять и норовил упасть.

— Добрый вечер! — улыбнулся мужчина, наконец обратив внимания на Колю. Его улыбка Коле не понравилась, но он всё равно кивнул мужчине, вымучено скривив рот в подобие улыбки.

Башаров опять обратился к камере, изображая телеведущего и заочно поздравляя Колю с прохождением в следующий этап. Коля всё это время тупо смотрел в камеру.

Когда камеры выключились, Коля наконец смог подойти к буфету, чтобы зацепить бутерброд с варёной колбасой. И ещё до того, как он успел что-либо положить себе в рот, он почувствовал резкую боль и давление в животе.

Он ничего не смог поделать, чтобы удержать понос, который быстро пропитал его брюки и вытек из штанин, неся с собой твёрдые вкрапления. Коля ошарашенно побежал за пределы площадки, оставляя смердящие тёмно-красные следы на земле. Он добежал до туалетной кабины и заперся в ней.

Коля слушал свое колотящееся сердце, ожидая когда оно успокоится. Как только дыхание пришло в норму, Коля вдруг понял, что вообще зря он бежал по старой привычке, ведь теперь в глазах телезрителей и членов съёмочной группы он был повелителем говна. Стыдится было нечего, но и ходить по площадке в мокрой от дерьма одежде было не очень комфортно.

Парень стянул с себя штаны и увидел размазанный по внутренней стороне брюк светло-коричневый шмат поноса. Коля зачерпнул говно ладонью, словно ковшом экскаватора, и облизал склизскую массу. Но в этой массе он почувствовал странные твёрдые вкрапления нехарактерные для говна. Коля присмотрелся к своим брюкам и увидел там то, что всегда боялся увидеть: мелкие извивающиеся полупрозрачные личинки. Они беспорядочно резвились в поносе, то закапываясь в него, то вылезая на поверхность.

Колю вырвало, но он не попал в дырку туалета и обблевал стены с полом. Сначала он не понял, почему почувствовал такое отвращение, но потом ему пришла в голову мысль, что говно теперь было заражено болезнью, а это у любого организма вызывает инстинктивный приступ. Есть дерьмо дальше было не вариант, да привкус у него был ужасный, поэтому он сделал то, чего давно не делал: воспользовался туалетной бумагой. Говногадатель намотал десять слоёв бумаги на ладонь и попытался вытереть говно с брюк, но бумага мгновенно промокла, становясь почти прозрачной.

Парень понял, что вытирать здесь бесполезно, и просто выкинул свои брюки в лоно биотуалета. Туда же отправились и белые трусы, которые сами по себе представляли просто огромный сгусток отвратительного смердящего дерьма. Коля попытался понять масштаб катастрофы, проведя рукой по жопе и ляжкам. Он посмотрел на ладонь и да, там было говно, никаких сюрпризов на этот раз.

Превозмогая отвращение к личинкам, Юный экстрасенс руками снял понос со своих ляжек и яиц, вытирая ладонь о края дыры биотуалета. Затем он снял свою куртку и обернул вокруг пояса, ему не хотелось трясти яйцами на публике.

Коля покинул кабинку и уверенным шагом пошел искать комнату для переодеваний, где бы он мог принять душ. Коля был уверен, что видел такую на площадке. Он отошёл от туалета метров на триста, когда заметил, что в кабинку после него заходит тот самый худощавый человек, которого он освободил из багажника «Жигулей». Тот вышел через минуту весь в говне и блевотине, отчего Коля почувствовал какую-то внутреннюю гордость, но он вдруг заметил в руке у этого человека смятые белые трусы.

Коля развернулся и быстрым шагом последовал за ним, благо тот всё ещё ковылял, видимо ноги до сих пор его толком не слушались. Парень почувствовал холодный ветер, нежно целующий застывшую капельку мочи на кончике его залупы, скромно торчащей из-под крайней плоти. Он прибавил шагу, но тот тип его заметил и поковылял быстрее.

— Эй! — окликнул его Коля, — стой!

Но тот не остановился.

— Отдай говно, сука! Верни труханы! — крикнул ещё раз Коля, стараясь изобразить угрожающий голос, но уверенности в нём было мало.

Худощавый нырнул куда-то в поворот технических сооружений. Коля нырнул за ним, но впереди его снова ожидал лабиринт. Он побежал по нему наугад. Вдалеке слышались звуки каких-то работ и звуки съёмок, но ни звука того худощавого. Коля остановился. Он стоял и тяжело дышал, оглядываясь по сторонам, чувствуя, что вокруг него твориться что-то неладное, но не мог понять что именно. И хоть казалось, что беспокоится было не о чем, паника всё равно начинала его накрывать.

Коля побрёл по лабиринту, через минуту из-за угла ему навстречу вышел Марат Башаров, лицо которого было совершенно спокойным. Не сбавляя шага, Башаров повернул голову в сторону Коли и как-то странно улыбнулся. Когда он почти скрылся из виду, он бросил в сторону Коли:

— Теперь у нас есть твоё говно, — и издал тихий смешок.

Коля было погнался за ним, чтобы дать пизды, но вспомнил, что сам был довольно слабым, даже слабее средней женщины, а всем было известно, что Башаров уж женщину-то отпиздить был точно в состоянии.

Говногадатель почувствовал угрозу, но пока до сих пор не мог понять, что именно мог ему сделать ведущий «Битвы экстрасенсов», какие козыри были у него в рукаве. Коля развернулся и побрёл ловить автобус, который унёс его прочь из Синих Залупок, обратно домой. Люди в автобусе отсели от него на несколько рядов, не в силах выносить вонь, а Коля загадочно смотрел в окно, пытаясь понять, что ему дальше делать. Он ведь мог просто никогда больше не появляться на площадке и все о нём забудут, но и тогда слава великого Говногадателя канет, и память его будет опозорена. А вдруг Башаров знал об их общем даре что-то такое, чего Коля ещё не знал? Не слишком ли опасным противником был Башаров и стоило ли бросать ему вызов, тем более, что действовал он не один. Стоит ли рискнуть своим будущим великого признанного Говногадателя, и хватит ли у Коли на это сил?

Весь путь домой Коля рассуждал об этом и как только сошёл с автобуса, прямо на остановке сорвал с себя куртку и закричал:

— Тебе пизда, Башаров!

И побежал домой, хрустя засохшим между булок говном…