ИЗБА-ДРОЧИЛЬНЯ

Январским утром Иван встал с печи впервые за тридцать лет.

Недолго думая, он отправился на прогулку за пределы своей деревни, в хвойный лес. Он шел по тропинке, наслаждаясь чудесным видом припорошенных снегом елей, в иглах которых играли прямые солнечные лучи, падавшие с бескрайнего синего неба.

Иван бродил по округе несколько часов, когда понял, что заблудился. Он начал замерзать и чувствовать голод. Паника застилала ему глаза, ведь он впервые вышел из дома и был по сути как ребенок.

Поблуждав, он случайно вышел на опушку, где стояла старая покосившаяся изба. Но изба была непростая, а на курьих ногах. Иван подошел поближе и вдруг дверь избы отворилась и оттуда показалась горбатая бабка в лохмотьях. Она поднесла ладонь ко лбу, укрывая косые глаза и волосатые бородавки от солнца.

— Эй, милок, — спросила она Ивана, — заблудился?

— Да, э-эм… бабушка, заблудился.

— Али замерз?

— Али-экспресс, — почему-то вдруг сказал Иван.

— Чаво-чаво? — она согнула ладонь около уха и повернулась боком.

— Говорю замерз, бабушка.

— Так заходи, погрейся… милок, — она махнула рукой, зовя его за собой и скрылась в дверном проеме.

Иван замешкался на минуту, но все же вошел за ней, поскольку страх смерти от холода и голода пересилил отвращение к бабке.

Закрыв за собой дверь, Иван оглядел избу. Повсюду валялась домашняя утварь, непонятные тряпки, пыльный старый хлам из сломанной мебели. Помещение было похоже скорее на сарай посреди которого стояла огромная кровать.

— Милок, иди кушай, уже все готово, — она открыла печь и достала оттуда большой горшок с каким-то варевом, — тебя как звать-то?

— Иван меня звать.

— Ванюша, значит. Садись за стол, бери ложку и кушай, Ваня, супчик, набирайся сил.

— Спасибо, бабушка, — Иван сел за покосившийся стол, стоявший рядом с кроватью.

— Зови меня Яга, милок.

Она присела рядом с ним, приподняла юбку и закинула волосатую ногу на ногу. Иван посмотрел на ее варикозные ноги с желтыми ногтями и тут же отвернулся к своей миске с супом.

— Ох спасибо, бабуш. Яга, ой накормила, вовек не забуду твоей доброты, — Иван покончил с супом и отложил ложку.

— Вовек, говоришь, Ванюша? А ну-ка садись на кровать.

Иван, недолго думая, сел на кровать. Яга с кряхтением поднялась, подошла и с тем же кряхтением присела на стул около Ивана. Она медленно сняла валенок с его ноги, уткнулась в него носом и со свистом втянула воздух из глубин войлочного носка. Когда она вытащила лицо, ее кучерявые бакенбарды взъерошились от статического электричества. Бабка томно посмотрела на Ивана и закусила размалеванную свеклой губу своими двумя нижними зубами и стянула с него второй валенок.

— Яга, а что это вы делаете?

— Расслабься, Ванюша. Снимай тулупчик, — она помогла ему снять тулуп и кинула в угол избы.

Яга встала на колени, медленно приблизилась к Ивану и пальцами попыталась развязать бечевку на его штанах, но пальцы ее не слушались.

— Ванюш, подсоби бабушке, не могу развязать.

— А зачем развязывать?

— Верь мне. Покушал, щас еще и согреешься быстро.

Иван послушно ослабил бечевку, а Яга лихо развязала узлы и стянула с него штаны. Ей в лицо ударил аромат потных гениталий, ведь Иван бегал по лесу несколько часов к ряду, но на ее лице не читалось отвращения, хоть она и прищурила глаза. Наоборот, она как-то странно облизнулась, будто бы в предвкушении.

— Ванюша, расслабься и делай только то, что я тебе скажу, тетя все знает, как делается, — Яга пристально смотрела на него, а Иван только кивнул.

Яга медленно наклонилась, закрыла глаза и опустила лицо в курчавые мудя Ивана, водя лицом из стороны в сторону.

— А теперь, Ванюш, подрюкай писюльку немного, — она заметила непонимание на его лице и показала ему как нужно, — вот так смотри, оголи головку и потом снова одень ее: туда-сюда… Ладно, давай я сама.

Яга дождалась, пока «писюлька» Ивана напряжется и взяла ее в рот. Иван почувствовал что-то шершавое, прикасающееся и елозящееся по его члену.

— Ох, притомилась, милок, — она подняла голову и улыбнулась ему гнилыми желтыми зубами, а на ее темных усах остывала пена взбитых фрикциями соплей.

После этих слов Яга принялась надрачивать краник Ивана, а он между тем закрыл глаза и открыл рот в наслаждении. Яга это заметила:

— А вот на, возьми печенюшку, — не отрываясь от надрачивания, Яга положила Ивану в рот печенье, взятое со стола.

— Спасибо. ба-бабушка. Яга, — Иван принялся жевать овсяное печенье

— Ой, да что там, — Яга кокетливо улыбнулась, вытирая усы пальцем, а потом и палец о бакенбарды.

— Я…Я… Я-я-я-га-а, — Иван часто дышал.

— Давай, Ванюша, ты бычок здоровый, расслабься, щас надоим с тебя молочка, — Яга продолжала яростно дрочить, технично меняя руки. Ивану был виден только ее ритмично трясущийся горб.

Иван бурно кончил в первый раз в жизни, а Яга подставила свое лицо под его оргазмические брызги. После оргазма Ивана, Яга причмокивая прислонилась к залупе Ивана и высосала все, что осталось, заставляя Ивана елозить в блаженстве.

— Ой, как вкусно. Ой, вкуснятина, — не унималась она.

Поднявшись, Яга стала растирать сперму по бугристому лицу.

— Вот, Ванюша, вот какой большой мальчик. Теперь я буду еще краше, еще молодее, бородавки глядишь пройдут, — Иван засмущался, а Яга продолжала нахваливать, — вот какой молодец Иван, какой молодец, таких молодцев я давно не видывала. Ишь сколько молочка выдал, мне еще и на тесто хватит, — она сняла со своего лица часть спермы и кинула в крынку, стоящую под столом, — щас и пирожков намесим, а там глядишь еще раз поиграемся. Ты как, Ванюш? — Яга подмигнула ему.

— Ээмм. А что это было?

— Ой, ты не переживай, все хорошо. Мужичка из тебя сделала, будешь первым парнем на деревне, но это еще не все.

— Что? — он резко вскочил, заставив свои яйца колыхаться, — Я хочу быть первым парнем на деревне.

— Тогда давай не будем прерываться, пирожков я попозже испеку.

Яга с тем же кряхтением встала с колен, опираясь о кровать.

— Ванюш, ты пока штанишки можешь надевать, — и Ваня поспешно их надел, подвязав бечевкой.

Яга села на кровать, спустила свою юбку и на своем горбу откатилась на матрасе, закинув ноги над головой. Трусов на бабке не было.

— Так, Ванюш, я тут немного не подмывалась с прошлого года, но так даже лучше, с перчинкой будет, — она захихикала.

От такого зрелища Иван снова ощутил вкус недавно съеденного супа у себя во рту, но пересилив, сглотнул.

— Ох, вставай на коленочки и ищи там у меня в кустиках горошинку такую язычком.

— А зачем? — Ваня очень настороженно смотрел.

— А ну быстро встал, не заставляй бабушку страдать! — рявкнула она на него и поспешно реабилитировалась, — ой, прости, Ванюша, что кричу, просто тяжело вот так лежать. Задыхаюсь, — бабка и правда тяжело дышала.

— А что делать то? — Иван встал на колени, приблизился к Яге и почувствовал кислый аромат поноса.

— Можешь ладошками прижать мои кустики, увидишь там дырочку мою ненаглядную. Вот там над дырочкой горошину увидишь, вот ее язычком своим сладеньким потереби.

Иван медленно положил руки на черный кудрявый лобок и почувствовал под ладонями складки жира. Раздвинув заросли, Иван медленно приблизился и зарылся лицом в эти джунгли в поисках той самой «горошины», о которой он не имел ни малейшего понятия, поскольку даже не знал о существовании гороха. Он водил языком по обширной территории как придется, пока не почувствовал языком жесткую щетину, отдававшую кислятиной.

— Да, да, Ванька, уже близко, но чуть повыше, не у той дырочки ищешь. Эту дырочку на потом оставь, а моя жемчужинка выше, — Яга закрыла глаза.

Задаваясь новым вопросом теперь уже о жемчуге, Иван тем временем нащупал что-то круглое и принялся водить языком по находке то кругами, то из стороны в сторону.

— Все правильно, Ванюша, ты нашел. Все правильно делаешь. Всем девкам расскажу, какой ты молодец, — у нее сперло дыхание от удовольствия, — любую себе в невесты возьмешь, даже дочь атамана нашего.

Иван, услышав эти слова, воодушевился, и принялся яростно теребить жемчужину. Снизу от жемчужины-горошины он услышал посвистывание и попердывание. А через мгновение почувствовал затхлый запах и что-то теплое у себя на коленях, но не придал этому значения.

— Все правильно, Ванюша, не останавливайся! — бабка уже ненашутку стонала.

Через пару минут бабка выгнулась так, что даже ее горб распрямился и извергла из себя струю темно-желтой жидкости прямо Ивану в лицо.

— Пей! Пей, Ванюша!

Ваня послушно открыл рот и нащупал языком какие-то сгустки в этой жидкости. Он сделал пару глотков, но, почувствовав жжение в горле, перестал. Горб Яги тем временем вернулся в изначальное кривое положение, как пружина. Иван понял, что все закончилось, отошел от бабки и присел на скрипучий стул. Яга полежала некоторое время, с кряхтением привстала и оделась.

— Ну как, Яга, у меня получилось?

— Да, Ванюш, все было очень хорошо. Но еще остался десерт, о котором я тебе говорила. Заходи ко мне через неделю, и все у тебя будет хорошо. Сегодня же пошлю весть атаману.

На этих словах бабка встала с кровати и принялась месить тесто для пирожков.