ПРОРОК

– Товарищи, нам нужно смотреть в будущее, не забывая о прошлом. Страшные времена наступили, общество раскололось, войны длятся десятилетиями. Пора покончить с этой враждой и наконец обратить свои сердца к Богу, — Павлов выступал в битком набитом зале собраний.

— Ты нас за идиотов держишь? — кричали из зала.

— Нет, товарищи, с Божьей помощью нам все удастся. Вспомните опыт наших предков: это происходило с ними задолго до нашего рождения, и то же самое было и с их предками.

— Но ведь это лишь легенды, сказки.

— Люди склонны к забытию и ожесточению. Но до нас дошла память предков, а самое главное учение Божье, — Павлов показал людям книгу священного писания.

— Вы предлагаете нам всем вот так поверить, — не унималась персона в зале, он стоял, чтобы все его видели, — в то, что сказки это явь, а легенды — быль? Вы с ума сошли?

В зале раздались звуки одобрения толпы: «сумасшедший!», «гнать его!».

— … почему бы нам прямо сейчас не распять тебя прямо тут как еретика?

— Товарищи! Товарищи! — он перекрикивал толпу — прошу тишины и внимания! Криками и тем более самосудом мы ничего не решим, тем более, что самосудьи сами будут преданы анафеме.

Ропот немного поутих.

— Я прошу лишь слова. Вы не выслушали меня и спешите судить, но я прошу вас не спешить, как не спешил и наш великий пророк Заусеил, отделявший наш народ три тысячи лет назад.

— Прекратите ваши проповеди! — уже вскочила неравнодушная дама с желтоватой бугристой кожей, — наше общество уже давно переросло религию и все мы двигаемся к великому будущему научной революции. Ваш бог мертв, смиритесь, ваши идеи давно никому не нужны.

— Но постойте! — Павлов опять перекрикивал начавшую роптать толпу в зале собраний, — разве ваш научный подход не подразумевает эксперимента? У вас нет доказательства, что Бога нет, а так как понятие бога трансцендентно, то мы можем только предполагать его наличие или отсутствие, а следовательно наука не может его со стопроцентной вероятностью отрицать.

— Говорите здраво, видно, что росли вы не в средневековье, а в обществе, прославляющем науку. Последнее вам скажу, отрицать бога намного лучше, чем слепо верить. Разум в человеке торжествует над природой, не этого ли хотел ваш бог, когда давал его нам? Разум отрицает создателя, сомневается в собственном существовании, поскольку это противоречит всякой логике. Если не этого хотел ваш бог, то он нам и не нужен.

В зале стояла гробовая тишина. Павлов помедлил, оглядывая толпу враждебно настроенных людей и лишь сказал:

— Я все понял, веры в вас уже точно нет. Тогда делайте со мной все, что хотите, — он горько улыбнулся толпе.

— Казнить его, во имя науки!

— Отделить его! Отделить его! Изгнать его! — толпа хором скандировала.

Павлова взяли под руки и повели к Бездне, которой заканчивался небольшой городок на склоне Больших Волосатых гор.

* * *

Будильник зазвенел в девять-ноль-одну. Сеня продрал левый глаз, поднял телефон с тумбочки и выключил будильник. Он понял, что ставить его на неровное время совсем не помогает. По привычке он еще полежал десять минут и затем нехотя встал.

Сегодня важный день, собеседование на новую работу, нужно выглядеть с иголочки. Сеня аккуратно побрился, чтобы не порезаться, принял душ.

Распаренный Сеня уже чувствовал себя лучше и под звуки шкварчащей на сковородке яичницы гладил рубашку.

После завтрака он почистил зубы и стал одеваться. Когда надевал носки, он заметил, что не мешало бы подстричь и ногти. В баню с новым начальством он не собирался, но мало ли, ничто не должно смущать в самом себе.

Сеня зашел в ванную, достал маникюрные ножницы и поставил ногу на край унитаза.

* * *

— Павлов Аркадий Безымянович, признаете ли вы себя виновным в отрицании науки и исповедании сектантских учений?

— Виновен ли я в вере Богу? Да, виновен!

— Признает, — судья стукнул по передвижной трибуне молотком.

У Бездны собралось бесчисленное количество народу, ведь сектантов казнили последний раз будто бы в прошлой жизни.

— За ваши деяний вы приговариваетесь к отделению. Ваше последнее слово?

— Все там будем, вот увидите. Но я вас прощаю, — Павлов закрыл глаза и улыбнулся.

Толпа неодобрительно зароптала.

— Вынести церемониальные Щипцы, — повысил голос судья.

* * *

Семен постриг ногти на левой ноге и перешел к правой. Он всегда начинал с большого и двигался к мизинцу, уделяя внимание заусенцам.

* * *

— Вот черт, смотрите! — выкрикнул кто-то из толпы и показал куда-то в небо.

В небе все отчетливей виднелся длинный тонкий предмет. Он поблескивал на солнце серым металлическим светом.

— Не может быть!

Предмет все ближе опускался так, что стали видны его детали. И тут случилось то, чего никто не ожидал. Предмет раздвоился вокруг центра, будто бы две металлические пластины были сдвинуты вокруг одной оси.

— Господи, это все была правда! Господи Боже! — толпа бесновалась, ведь Пророчества из древней книги, которую еще пять минут назад считали сказкой, вдруг исполнялось. Кто-то упал на колени и заплакал, кто-то побежал подальше от края Бездны.

Привязанный Павлов открыл глаза и заплакал от счастья. Он знал, что всегда был верен Богу и теперь будет спасен. Он подставил свою душу Божественным Пластинам.

Раздвоенный металлический предмет медленно отделял одного за другим граждан города Правогорска. По иронии, последним неотделенным остался Павлов.

* * *

У Семена резко зазвонил телефон, который лежал в комнате на зарядке.

«Вот черт», буркнул он про себя и побежал в комнату ответить на звонок. Собеседование просили провести на полчаса пораньше, а он хотел произвести хорошее впечатление на потенциальное начальство, поэтому тут же согласился. Он быстро натянул первые попавшиеся носки, которые уже самостоятельно стояли на полу, выключил плиту с яичницей на сковородке, накинул пиджак, обувь и выбежал из дома.

* * *

— Не-е-е-ет! — закричал на весь опустевший город Павлов. Он упал на колени и теперь его плач перешел из счастливого в горький.

День быстро сменился непроглядной ночью.

Павлов помнил и вторую часть Пророчества, в которой говорилось, что когда придет великое Отделение, останется один Неотделенный, который поведет новую цивилизацию к Богу, отделяющему и дарующему вечную свободу и жизнь в Эфире.

Горько было Павлову оттого, что он не хотел и не чувствовал в себе сил взвалить на себя это бремя. Он взял церемониальные Щипцы и стал отделять себя, медленно и мучительно.

Оставалось еще пару щелчков до Бездны, как на него упал столп света.

* * *

Сеня ехал в транспорте, когда почуствовал, что палец на ноге уперся в дыру в носке. «Вот черт, тупая ты башка!» — подумал он про себя. Бросив взгляд вниз, он увидел сквозь плетение своих сандалей с рынка, что дыру видно невооруженным глазом. Он поглядел по сторонам и рукой заправил дыру под палец, чтобы скрыть ее и затем снова огляделся, не заметил ли кто.

* * *

Столп света упал прямо на Павлова и окружил его на пару минут и затем снова пропал, оставляя кромешную тьму.

Павлов понял, что это Божественное проведение снизошло до него именно в момент, когда он стал наиболее покалеченным, Неотделенным до конца, чтобы еще больше испытать. Но где большое испытание, там и большая награда. Это придало ему сил, чтобы вести свой народ в светлое будущее и нести слово Божье.

И прославило слово Божье всех калек в этой земле, ведь пророк Безыхуил сам был калекой. И молвил, пока не пришло его время быть отделенным по велению самого Бога, когда перст Его явился с неба и не отделил Безыхуила, забрав его с собой и показав славу Божию.

* * *

На собеседовании Сеня увидел, что его палец снова торчит из носка, к тому же оттопырился наполовину отрезанный ноготь. Сеня, будучи перфекционистом, не смог терпеть и отодрал его и инстинктивно сунул в рот, как он всегда и делал. Прямо на собеседовании.

На работу Сеню конечно не взяли, потому что он долбаёб.