САМООТСОС

Помните наверно зачатки своего пубертата? Ну вот эти, когда вдруг начинаешь замечать яйца у собак и пёзды у кошек, просыпаешься весь в семенной жидкости и стоячим хуем, открываешь для себя радость порно, впервые трахаешь плюшевую собаку и суёшь в жопу огурец.

И со мной такое было, как, впрочем, и со всеми. Дикие волны гормонального безумства заставляли мой разум снова и снова придумывать новые способы удовлетворения нестерпимой страсти и зуда на самом кончике залупы. В этих поисках новых впечатлений во всемирной паутине я наткнулся на видео в социальной сети «Вконтакте» под названием «Аутофелляция», где какой-то мужик сосёт свой собственный хуй. С первых кадров я знатно прихуел с того, как позвоночник этого ёбаного акробата сильно изгибался словно у испуганного обосравшегося кота. Я просто стоя аплодировал гутаперчивому.

Мошонка знакомо похолодела в предвкушении, но я знал, что никогда не смогу повторить этот трюк. С моим свисающим животом и закостенелым хребтом шнурки-то завязать было непросто, не то что даже понюхать залупу, поэтому я сильно оттянул яйца вниз, чтобы сдавить набухшие семенные протоки и успокоить сперму. Так я и закрыл видео в расстроенных чувствах, посмотрев его несколько раз подряд и затем забросив память о нём куда-то на задворки сознания.

Вставлять огурцы в жопу и цеплять прищепки на соски со временем наскучило. Да и подъедать анальные овощи после жопного соития надоело — их ведь нельзя было вернуть на место, иначе пришлось бы постоянно объяснять родителям, почему в их отсутствие баклажаны успевали помяться.

Но как бы ни приятно было обмазываться тёплым калом, мысль о том, что с моим жутким ебальником мне никогда никто не отсосёт, назойливо ела плешивое темечко, а в памяти всё чаще всплывал образ наяривающего собственный кукан акробата. Его сладкий причмокивающий кайф вгонял меня в бешенство, поскольку я жутко завидовал чудаку.

Рано или поздно навязчивая мысль всегда претворяется в жизнь, иного способа почесать зудящие извилины нет. Поэтому я ради прикола разделся и сидя попробовал достать ртом до члена. В крайней точке там было ещё сантиметров тридцать между стоящей тычинкой и развёрстым пестиком. Эту долину отчаяния я преодолеть уже не мог, но зато мог запах от подкисшего подзалупного творожка, который нежно пощекотал мою ноздрю. «Нужен другой план», подумал школьник.

Я пробовал закинуть ноги за голову с помощью рук, как видел на видео, но с моей комплекцией это было нереально. Но я придумал другое: сел голой жопой на своей диван, ногами к спинке и пополз вверх, так чтобы в итоге задница проскользила вдоль опоры, а голова оказалась на сиденьи. Я ещё немного подполз, чтобы упереться горбом в жёсткий каркас дивана и зафиксировал позицию.

Я изобразил мостик насколько мог. Под тяжестью веса собственного тела спина начинала изгибаться по мере того, как я закидывал ноги всё дальше и дальше за голову. По чуть-чуть и неспеша я видел, как свисающие яйца были всё ближе и ближе к моим ресницам. Некоторые сильно торчащие волоски даже щекотали меня по носу, но это скорее потому, что мошонка были излишне растянутой, а мудя нуждались в стрижке, чем реальный шаг к победе.

Блестящий жирный пот густой смегмы маняще подмигивал мне со своего розового островка, находясь прямо напротив моего лица, но всё равно был недосягаем. Кисловатый тяжёлый аромат его сгущёнки был как бы продолжением напряжённого ствола, и я раскрыл пасть, заглатывая его плотную взвесь и лишь мечтая об упругости, касающейся моей ебучки.

Я пролежал в скрученном состоянии несколько минут, стараясь изогнуться ещё, но прогресс был медленным. Голова налилась кровью, вены на лбу набухли, поэтому я упал на бок и распрямился. В глазах потемнело, а от морды отхлынул жар. Через полминуты, когда я пришёл в себя, в лицо ударил запах поноса. Будучи уже на полу я повернулся и посмотрел на диван. На светлом лоснящемся ворсе отпечатался огромный влажный черкаш. Видимо, когда я только примастыривался к новой позе и ёрзал по дивану, то немножко серанул с непривычки. Ну ничего, мама постирает, не впервой.

На этом я закончил экзекуцию над своим телом. На следующий день растянутые мышцы и сухожилия ныли, но было терпимо. Уже через день я предпринял новую попытку, но и снова меня ждала неудача. Может это было самовнушение, но теперь взгляд на уретре был сфокусирован чуть ближе, чем в прошлый раз. Это добавляло оптимизма.

И так продолжалось день за днём. И если сравнивать на длинной дистанции, то прогресс явно был. Кстати, пока я вечерами растягивал межпозвонковое пространство, произошёл интересный случай в школе.

* * *

Во время контрольной работы по математике я попросился в туалет. Но училка была люто злой и строгой и решила, что таким образом я пытаюсь списать, и не пустила меня никуда. Я держал говно сколько было сил, но в конце урока жидко обосрался в штаны. Я сделал это тихо, но запах пробился через штаны довольно быстро. Рискуя блевануть и спалить своё инкогнито, я, как только прозвучал звонок, пулей выбежал из класса и помчался прямиком в ближайший толкан, прикрывая влажное пятно на жопе рюкзаком и оставляя шлейф выгребной ямы за собой.

Когда я ворвался в ближайшую дверь туалета, который оказался учительским, я увидел стоящего около раковин нашего трудовика. Он был в рубашке и пиджаке, и даже в ботинках, но без штанов с трусами. Его старый хуй скромно выглядывал из-под полы белой рубахи и подрагивал при каждом движении. В руках у него были белые трусы и кусок хозяйственного мыла.

Трудовик ничуть не смутился и продолжил чистить черкаши на своём белье в раковине. Когда запах от моего поноса догнал убегающего меня, трудовик всё понял и без лишних слов пригласил к снаряду. Смущённый я стянул штаны и посмотрел на кабачковую икру между ног. Я бросил взгляд на трудовика, а тот кивнул в угол. Там лежали его брюки, которые точно также были полностью обдристаны. Я встал рядом с ним, взял протянутый кусок странно пахнущего мыла и впервые почувствовал мужскую солидарность и единение.

* * *

Тот случай с трудовиком меня немного приободрил и вдохновил: нет ничего невозможного. И в конце концов настал тот день, когда всё случилось.

Я как обычно дождался, пока буду дома один и снова включил видео с сосущим свой хрен мужиком, которое видел уже тысячу раз до этого, но при этом не менее возбуждающим.

Итак, я взобрался на диван, подвинулся и упёрся шейным позвонок в остов дивана. Сделал берёзку и закинул ноги за голову. Гравитация снова делала своё тело и благодаря тому, что я был жирный, позвоночник проще сгибался в дугу.

Немного потужившись, я смог постучать залупой по кончику носа, но языком достать пока не мог. Я поднатужился ещё немного, закинув ноги ещё чуть-чуть дальше, и вот я уже щекочу трепещущимся кончиком языка нежный край уретры с горьким вкусом горгонзолы и свежей мочи.

Я яростно теребил языком в нетерпении, ведь цель была так близка и желанна. Ноги закинуты ещё чуть дальше. Равновесие нарушилось и тело уже падало, скручивая меня в рог, пока ноги не коснулись пола, а залупа не оставила жирный след сметаны на веках. Ещё пара секунд и я смачно смаковал собственный хуй у себя за щекой. Он не был вкуса сладкой сгущёнки, как я того хотел, а скорее горькой ушной серы и кислого холодца, но это было не так важно.

Я яростно наяривал залупу, всячески стимулируя её языком. Мне недоставало совсем немного до полного заглота и я наклонил тушу ещё немного вперёд, полностью уверенный в бесконечной гибкости тела.

Как только хуй зашёл в горячую пасть по самые яйца, в шее что-то хрустнуло и моя жопа рухнула мне же на лицо, будто это уже не я, а кто-то другой прислонился невытертым волосатым очком к моему лбу. Я попытался встать, но тело не слушалось. Я попытался пошевелить лодыжками, но они не отзывались. Даже почесать нависшие яйца не получилось, поскольку руки не поднимались!

Меня охватила паника. Я невольно всё ещё трепал языком и водил глазами из стороны в сторону. Хуй от стимуляции начал кончать мне в глотку, хотя я ничего не чувствовал. Тугая вязкая малафья брызнула в горло и закрыла бронхиальные клапаны так, что я не мог вдохнуть. В истерике я попытался закричать и в этом крике наконец выплюнул уже чужеродную залупу изо рта и ошмётки бесплодной спермы. Вдох дал мне сил.

Я заплакал в бессилии. Запах говна и спермы ничуть не успокаивал меня.

Через несколько часов в таком положении тяжёлого дыхания и раскрасневшегося ебальника я услышал поворот ключа в замочной скважине. Знакомые голоса перебрасывались какими-то житейскими фразами, а я судорожно ждал как своего спасения из жопного плена, так и бесконечного позора.

Описать тот ахуй, который был в голосе матери я не в силах. Её акулий рёв и причитания были такими уничтожающими, что я даже был рад, что перед глазами была жопа, а не её лицо. Всегда сдержанный отец гневно вскрикнул «ПИДОР!», что было для него наивысшей степенью грехопадения. Меня отчитывали добрый час, прежде чем осознали, что я не могу пошевелиться.

Мне вызвали скорую. На каталке меня везли в том же положении севшего срать себе в рот. В больнице меня уже привели в горизонтальное положение и я вдруг вдохнул свежего воздуха. Диагноз — перелом шейного позвонка.

* * *

Я так и не восстановился после этого случая. Прошло уже десять лет, а я всё ещё полностью парализован ниже шеи. Шансов на восстановление нет, поскольку нервы повреждены, за все эти годы прогресс нулевой.

Живу я всё также с родителями, всё в той же комнате. Этот текст мне помогает набирать мама. После этой исповеди мне теперь не стыдно. Настолько не стыдно, что я могу попросить мать набрать следующий текст: «иди ты в пизду, чмо ебливое; развороченный анус шимпанзе в лицо ветерану; гнилошёрстные яйца в глотке у нашей бабушки». Вот видите!

Жалею ли я о том поступке? Да нет, не особо. Я всегда видел свою жизнь абсолютно бесперспективной и бессмысленной. Вряд ли мне когда-нибудь довелось бы найти человека, готового отсосать мой креветкоподобный пиструн. Я взял судьбу в свои руки и добился цели. Теперь у меня есть всё: минет, крыша над головой и забота родителей. Теперь ничего делать не надо. Можно просто жить.

Каждое утро я смотрю на след от фекалий на моём стареньком диване и вспоминаю тот день, когда смог круто изменить свою жизнь!