ВКУСНАЯ КУТЬЯ
С самого детства я мечтал стать поваром. Помню эти первые разы, как мама разрешала помочь ей делать сырники, а бабушка — жарить картошку. Именно в эти моменты и рождалась моя мечта. Еда, приготовленная собственными руками была намного вкуснее, пусть и руки я прикладывал самую малость.
Время шло и вот уже в десять лет я готовил семейные ужины, иногда мне даже выпадала честь накрывать праздничные столы. Я всегда смутно догадывался, что родственники меня используют, но мне так нравилось готовить, что было пофиг, хоть двоюродная бабка и шибко выёбывалась по поводу меню на свой сраный юбилей.
И вот настал один из главных на тот момент дней моей жизни и карьеры повара: похороны троюродного деда по линии отчима, а точнее поминки по случаю похорон. Это был мой любимый дед, несмотря на очень дальнее и сомнительное родство, поэтому я принял этот вызов с особой ответственностью.
С основным меню было справиться несложно, ведь мои предки были теми ещё любителями нажористого хрючева. Побольше майонезика с сыром и любое блюдо для них превращалось в шедевр кулинарии. Ох, как они любили эту вязкую растительную малафью!
Но была одна загвоздка: стол не мог обойтись без пяти килограммов кутьи и туда никак не шёл майонез. Мне уже доводилось пробовать этот странный рис с изюмом, но, честно говоря, это была полная хуйня. Самое невкусная закуска на поминальном столе.
Именно этот факт ещё сильнее мотивировал меня приготовить её так, чтобы все гости охренели. Я так и видел эту сцену, как мои родственнички из Сибири жадно загребают своими старыми распухшими руками с пятнистой кожей и позолоченными кольцами эту вкуснейшую рассыпчатую смесь.
Прежде всего я решил пойти самым простым путём и бахнул майонеза прямо в рис. Результат оказался полнейшей залупой, поэтому решено было подойти более основательно: для начала использовать качественный рис. С накопленных денег я купил пачку моего любимого «басмати», отсыпал стакан и хорошенько промыл. Даже очень хорошо, ведь по телеку шёл мой любимый фильм «Назад в будущее», и я конкретно залип, забыв про свою миссию, стоя у раковины.
Взяв со стола два стакана воды, я налил их в сотейник и поставил разогреваться. Вода закипела быстро. В эту кипяще-бурлящую преисподнюю и отправился мой рассыпчатый и крахмалистый друг.
Я никак не мог оторваться от приключений Марти МакФлая, поэтому не понял, сколько времени прошло, пока чарующий рисовый аромат не заставил меня вспомнить о сотейнике на огне. Мелкий поварёнок подлетел к нему, чтобы поспешно снять с плиты. Когда я снял крышку, комнату клубами заполнил чудесный сладковатый аромат.
Орехи, изюм, пару капель мёда — кутья готова. Казалось бы, куда уж проще, но господи, она была волшебна! Вы такой кутьи в жизни не пробовали.
Пока я наслаждался лакомством, на кухню зашла мама и, видя моё довольное ебло и измазанные руки, тоже приложилась к рису в мёде. Я немного напрягся, когда удивление озарило её лицо, но она не обозвала мою стряпню говном в очередной раз, а наоборот — загребла горсть хлюпающей смеси, отправила в пасть и с чавканьем пережевала, почти претворяя в жизнь мою мечту. О да, как я был горд собой в тот момент!
Мама незаметно для себя выгребла весь рис, поэтому, чтобы шокировать и тётю, которая была дома, я быстренько поставил воду для новой порции. Школьник никак не мог дождаться, когда закипит вода.
В конце концов лакомство было готово, но отсутствие того же аромата, который был в первый раз, уже меня насторожило. Мы дали рису чуть остыть, и… полная хуйня. Пришедшая случайно на кухню тётя буднично продегустировала кутью, и ничего не сказала. Было довольно обидно. Но она вообще оказалась на кухне по другому поводу и лишь мотала головой, будто что-то искала.
— Где эти… стаканы, — спросила она, раскинув руки в недоумении.
— Какие? — спросила у неё мама.
— Да эти…не стаканы… ну, склянки, — наконец вспомнила она, — бабки Зины нашей моча, суточную собираем.
Я посмотрел на то место, где стоял, пока готовил. На столе покоились две колбы, похожие на стаканы, и они были пустыми. Молодая жидкая шерсть на моей спине и жопе встала дыбом, а кровь резко надула сосуды в голове. Скорее всего я не заметил, как вылил эти склянки в сотейник!
Вслед за этой мыслью пришла ещё более пугающая догадка: а что если кутья вышла такой вкусной из-за бабкиной мочи?
— …да с почками у неё что-то… и с печенью… и диабет вдобавок, — услышал я обрывок разговора о диагнозе моей прапраматери.
Я сделал беспалевное лицо, хотя красноту с него убрать не удалось и отвернулся, сделав вид, будто смотрю фильм. Перспектива быть виноватым в том, что придётся заново собирать прабабкины анализы и в том, что накормил матушку рисом на старческой ссанине не прельщала.
Кухня опустела, а меня, кажется, не поймали, и я опять залип на фильме. Попробовав уже остывшую кутью, я снова убедился, что получилось дерьмо.
Ради эксперимента я решил пожертвовать половиной стакана «басмати» и нассал прямо на него в сотейник. Результат был отдалённо похожим на тот, что был приготовлен на старой моче: уже не дерьмо, но далеко до идеала.
Моя миссия на тот момент казалась мне самым важным делом жизни, поэтому я думал быстро и, не руководствуясь этическими нормами, решил, что мне нужно как-то собрать прабабушкину мочу, да ещё и так, чтобы не быть замеченным.
* * *
Настала ночь. Я как долбаёб взял стакан и пошёл в комнату, где спала мать матери моей матери. Десятилетний гений медленно подкрался к ней и задрал её сарафан с цветочками. Тонкая щель в коже шла от её жирного водянистого пуза куда-то в волосатый пах. Я еле сдержал блевотину от спёртого запаха пота и выбежал из комнаты, понимая, что этот путь точно ведёт в никуда. Однако, светлую угловатую голову посетила совершенно новая идея.
Я знал, что когда бабка вставала ночью в туалет, вместе с ней просыпалось и полквартиры, в том числе и я, ведь чтобы дойти до толчка ей нужна была помощь в виде матерных заклинаний моего деда. Мне пришлось не спать почти всю ночь, чтобы подкараулить этот момент. Когда только по квартире разнёсся дедов клич «Ну ёб твою мать!», я быстренько сбегал в сортир и натянул пищевую плёнку под стульчаком, но так чтобы она образовывала не горизонтальную поверхность, а конус, чтобы жидкость собиралась внутри, а не расплёскивалась.
Бабка вышла из туалета и ушла к себе. Я дождался, пока все улягутся и подождал для верности ещё полчаса. Уже в туалете волосы на затылке школьника встали дыбом от одурманивающей концентрированной вони, словно забившийся гальюн изрыгнул своё чрево во время шторма. Я открыл стульчак и увидел, что помимо густой бордовой мочи с белёсыми хлопьями в плёнке ещё был слабо сформировавшийся мягкий кусок говна.
Я решил, что священный эликсир ещё можно спасти, поэтому намотал туалетной бумаги на руку и опрометчиво схватил катях. Он был очень мягкий и тёплый, помимо того, что сильно вонял кислой спаржей. Вонь была такой, что буквально вынимала мою душу через блевотину. Помимо этих страданий, туалетная бумага насквозь промокла, и понос на границе твёрдости говна достиг моей кожи.
Пока правой рукой я держал результат пищеварения старухи, боясь пошевелиться, левой я быстро собрал свой кулёк с мочой и круговыми движениями замотал его. Наконец, когда проход был открыт, я скинул балласт из правой руки прямо в рот керамического белого говноеда, но на ладони так и остались куски бумаги с ошмётками полужидкого дерьма.
Ладонь начало жечь, поэтому я быстро ополоснул её и уже туго завязал свой кулёк, чтобы ссанье не утекло. Избавившись от улик, я прошмыгнул в коридор и бесшумно прошёл в свою комнату, держа в руке всё ещё тёплый шарик с бурой жидкостью.
Так повторилось много раз. В четырёх из пяти из них мне приходилось избавляться от фекалий, вот повезло-то.
Мне удалось собрать около пяти литров шариков с мочой разного цвета. Я хранил их у себя под кроватью, упаковав в несколько слоёв из полиэтиленовых пакетов, так как моча начинала тухнуть и эта адская вонь, похожая на сладко-солёную сахарную вату, которую окунули в понос, просачивалась сквозь любые барьеры.
* * *
К счастью, до дня поминок мне удалось сохранить свой клад. Я быстро сварганил майонезного хрючева для многоуважаемых гостей, а затем настало время кутьи. Тяжёлый пакет, от которого уже за метр пасло как от обосравшегося осла, был незаметно пронесён в кухню, а дверь на кухню — заперта.
Быстро, уверенными движениями, я разрезал каждую из ядовитых капитошек над большой кастрюлей. Хоть окно и было отворено заранее, но запах был такой ужасающий, что я чуть не упал в обморок. Застоявшийся гной из уретры, добавленный в протухший борщ — вот что резвилось где-то в глубине моих носовых пазух, которые дико свербили от всепроникающей вони.
Разогреваемая в кастрюле ссанина начала благоухать ещё сильнее, поэтому мне пришлось высунутся из окна, чтобы не задохнуться. Лак на фасадах кухонных шкафов кое-где начал пузыриться. Набрав в лёгкие воздуха, я побежал к уже подготовленной пиале с рисом, чтобы опрокинуть её в кипящую бордово-жёлтую урину. Воздуха хватило, чтобы вернуться обратно к окну и спокойно отдышаться.
Через десять минут вонь пропала, а ещё через пять комнату заполнил лёгкий сладковатый аромат. Я смог отойти от окна, чтобы уже тщательнее следить за готовкой.
Рис приготовился быстро. И снова немного мёда, орехов и изюма. Божественно. Белиссимо, блядь! Даже лучше, чем в первый раз.
После соблюдения ритуала мы уселись за стол, и все потянулись к моей кастрюле с кутьёй. Надо было видеть эти рожи, когда они только начинали жевать, ожидая хуйню с изюмом, но чувствовали этот нежнейший рисово-медовый вкус. Руки к кастрюле тянулись всё чаще, а затем уже жадно загребали горстями, как я это и видел с самого первого дня, как узнал, что буду готовить. Миссия была выполнена, а я внутренне ликовал.
* * *
Той триумфальной победой я горжусь до сих пор. Именно она сделала из обычного пацана шеф-повара дорогих московских ресторанов. Моя карьера была стремительной: я стал самым молодым шефом за последние сто лет. В чём мой секрет? На самом деле всё просто: я перенёс успех своей кутьи на другие блюда и это сработало. Пиццы, пасты, пирожки, холодец, суши, шашлык — любой блюдо с добавлением той самой концентрированной и больной мочи творили чудеса.
Я научился собирать эликсир менее палевно. Со своими бабками, дедками, тётками и дядьками я просто договорился. Они уже довольно слабы умом, чтобы что-то подозревать, но всегда рады помочь своему внуку. Каждый день они поставляют мне по литру своей странной урины с хлопьями какой-то взвеси.
После сбора нужно дать ссанью отстоятся пару недель, чтобы дозреть, а затем выпарить всю жидкость. Оставшуюся твёрдую часть следует растолочь. Важно соблюдать технику безопасности, ведь даже вдыхание паров этого яда способно убить. Я однажды чуть не ослеп, когда брызги случайно попали мне в глаза.
После всех процедур получается настоящий экстракт мочи, который я всегда незаметно добавляю во все блюда, даже в десерты, делая их необычайно вкусными.
Уже сейчас моих запасов хватит на десять лет вперёд, но придёт время, когда мой организм, наконец, станет достаточно зрелым, чтобы производить это чудесное вязкое зелье самостоятельно. Жду этого момента с нетерпением, но пока что приходится смотреть наперёд.
Редкие зыбкие хлопья первого снега вперемешку с дождём робко красят серость осенних будней. В ярком оранжевом закате их медленно пролетающие кометы особенно заметны. Я люблю наблюдать за такими застывшими моментами, когда городская суета становится всего лишь фоном для почти незаметных, малозначимых, но таких красивых событий. Интересно, какой вкус будет у моей мочи? Какой цвет?